Том 19. Белые пелеринки - Страница 8

— Я — Жемчуженка!

— Я — Николаева!

— Савельева!

— Ланская!

Девочки теснились к новенькой, перебивая друг друга, засыпали ее вопросами. Одна только Фальк держалась в стороне. Ее лицо хранило на себе печать презрения и надменности. Неприятная гримаса то и дело морщила его.

— Надулась наша мышь на крупу, — поймав один из ее недоброжелательных взглядов, проговорила Гаврик. — Ты, Южаночка, остерегайся этой Линки. Она племянница крысы и то и дело к ней с доносами шлепает! Племянница, достойная тетушки… Кто из них лучше: Милька-Крыса или Фискалка-Фальк, ей-Богу, уж и не…

Но Гаврику не суждено было докончить фразы. Чьи-то легкие крадущиеся шаги послышались в коридоре. Девочки, как стая испуганных птиц, шарахнулись в стороны, и не прошло и трех секунд, как они уже лежали в своих постелях.

Дверь скрипнула, и Эмилия Федоровна Бранд появилась на пороге дортуара.

— Ступай спать, и да послужит тебе уроком сегодняшнее наказание, — проговорила она, подойдя к Южаночке и взяв ее за руку. Потом она подвела девочку к пустой кровати, стоявшей близ дверей: — Вот твое место. Ложись спать и помни, что с завтрашнего дня ты должна окончательно переродиться и забыть все свои мальчишеские выходки и шалости. Они неуместны здесь, в институтских стенах.

И, проговорив это, Эмилия Федоровна исчезла за порогом спальни.

Южаночка разделась, заплела в косичку свои непокорные кудри и, юркнув в постель, заснула, утомленная массой новых впечатлений.

* * *

Между тем, утро уже наступило. Гулко и весело звенел колокольчик. Просыпались девочки, натягивали чулки и неуклюжие казенные ботинки и бежали наперегонки умываться в соседнюю с дортуаром умывальню.

Смех, визг, веселая болтовня наполняли спальню.

Только одна Южаночка крепко спала.

Возвратившиеся из умывальной девочки, порозовевшие от холодной воды, причесывались, надевали зеленые камлотовые платья, белые передники, белые нарукавники и такие же белые пелеринки, завязывавшиеся под горлом небольшим изящным бантом.

— А новенькая-то все спит. И звонка не слышала. Верно, очень утомилась с дороги, бедняжка, надо ее разбудить, однако, — произнесла белокурая Зоя Цаплина и хотела было подойти к Инне, как длинная Фальк опередила ее, подскочила к Южаночке и, грубо взяв ее за плечо, проговорила, резким голосом:

— Вставай! Вставай! Нечего прохлаждаться — опоздаешь к молитве… Я дежурная сегодня, и еще попадет за тебя. Изволь сейчас же вставать!

Резкий голос и грубое прикосновение сразу разбудили спящую девочку. С минуту она сидела на постели ничего не понимая и терла глаза. Длинная неуютная спальня, зеленые платья и белые пелеринки казались ей такими странными, точно она видела их во сне.

А белые пелеринки уже толпились вокруг нее и торопили.

— Скорей, скорей одевайся, сейчас придет Дуся.

— Дуся? — недоумевая, переспросила Южаночка, делая большие глаза.

— Ну да, — Дуся! А вот и она!

В спальню вбежала молоденькая пухленькая девушка в сером платье и черном переднике с двумя прелестными ямками на свежих щеках.

— У нас новенькая, mademoiselle Надин! У нас новенькая, Дуся! Девушка в сером приблизилась к Инне, положила ей на плечи маленькие ручки и спросила:

— Ты и есть Палтова, маленькая девочка с юга? Да какая же ты прелесть, однако! Очень, очень рада познакомиться с тобою, а я Надин Смолянская, помощница классной дамы Анны Васильевны Вощининой.

Ты ведь знаешь, у нас две классные дамы в каждом классе. Один день присматривает за девочками французская дама, другой немецкая. Фрейлейн Бранд немецкая наставница, ты ее, конечно, хорошо знаешь. Она нам не раз говорила о тебе. А я — папиньерка. Так называются у нас старшие воспитанницы, которые специально посвящают себя воспитанию детей.

— Я ни разу не видела папиньерок и совсем до сих пор не знала, что это за звери. Но если все они похожи на вас, то папиньерки просто чудо что такое! — произнесла Южаночка.

— Ха-ха-ха! Папиньерки — звери! Ха-ха-ха-ха! — расхохотались девочки, услышав слова Инны, и сама Дуся — Надин, прозванная так за добрый характер, едва удержалась от улыбки.

Одна белобрысая Фальк, стоя с недовольным лицом подле кровати Южаночки, проговорила резко:

— Послушай, Палтова, если ты не будешь готова ко второму звонку, я запишу тебя.

— Когда я нахожусь здесь с вами, тебе нечего делать замечание твоим подругам, Фальк, — повернувшись к девочке, строго сказала Дуся. — И потом, следи лучше за собою, а не за другими. У тебя передник наизнанку надет.

Фальк вспыхнула до ушей и произнесла заикаясь:

— Я дежурная сегодня, m-lle Надин, и если девочки не будут готовы к молитве, Анна Васильевна сделает выговор мне. — Фальк повернулась на каблуках и отошла.

— Фальк-злючка! — крикнула ей вдогонку Гаврик, в то время как Южаночка поднялась на цыпочки, втянула в себя щеки, расширила и без того огромные глаза и высунула кончик своего розового языка по адресу сердитой Лины.

Девочки дружно и весело расхохотались ее проделке, но хорошенькая Надин не последовала их примеру. Хорошенькая Надин казалась теперь чуточку смущенной.

— Дитя мое, — густо краснея своими без того румяными щечками, произнесла она, — разве ты не знаешь, что показывание языков очень неприлично и свидетельствует о дурных манерах. Где ты видела, чтобы кто-либо, кроме уличных мальчишек, показывал язык?

Южаночка задумалась. Потом радостные искорки вспыхнули в глубине ее черных глаз.

— Видела, видела! — вскрикнула она, хлопая в ладоши и прыгая на одном месте. — Видела, видела. Когда проходил папин денщик Тарас, ротный Михалкин всегда ему язык показывал и кричал при этом: ишь, толсторожий, на капитанских хлебах отъелся, в ширину так и лезет.